горалик
...Например, бойкая, живенькая, немножко слишком сильно накрашенная девочка лет пятнадцати рассказывает своим подругам, уютно попивающим пиво на бульварной скамейке: «...Но тут уже я себе сказала: "Нет, так нельзя! Возьми себя в руки! Не показывай ему свою любовь! Не унижайся!" — и выкинула из письма последние шесть страниц».

...Например, итальянский инженер-гидравлик, проработавший в России шестнадцать лет и говорящий на русском с залихватским, несколько даже кокетливым московским прононсом, рассказывает знакомым за ужином, что его нынешняя русская girlfriend раньше работала ассистентом зубного врача, а теперь живет с ним, не работает и при этом чувствует себя совершенно замечательно. «У меня нет никаких проблем с тем, чтобы приносить в дом хлеб, — говорит итальянский специалист, делая в слове «проблем» длинное ударение на «а». — Но это очень интересно: видеть, как человек ничего не делает! Совсем ничего, вообще! И очень доволен! Не нервничает, не скучает, даже телевизор не смотрит — просто не делает ничего. Это требует такой... такой внутренней гармонии! Такой целостности характера!» Знакомые соглашаются по поводу внутренней гармонии и целостности характера, и только один грубый гость непременно желает знать подробности. «Но чем-то же она все-таки занимается с утра до ночи?» — настойчиво интересуется он. «Да, — говорит итальянец. — Она теребит косу».

...Например, плакатик в руках сумасшедшей старушки у метро «Маяковская»: «Отдала России 73 года и 8 месяцев своей жизни! Из них последние 62 года и 6 месяцев ПРОКЛИНАЮ!!!»

...Например, мрачная девушка с элементами поздней готики в одиночестве прогуливается вдоль Патриарших прудов и назидательно беседует с равнодушными толстыми утками: «Утки! Вы можете представить себе такую меру отчаяния, утки? А я, утки, могу».

...Например, строгий научный человек в дружеской компании зачитывает свое письмо к даме-оппоненту: «В рамках сверхценной задачи сохранения общего вектора исследований в русле определенной философии Ваши усилия кажутся мне потенциально разрушительными. Базовые предпосылки исследования в данный момент таковы, что видится совершенно необходимым отделить неоправданные транзиентные веяния постоянно меняющейся гуманитарной моды от подлинно основательных научных построений; видится бесспорным тот факт, что будущее подтвердит мои предположения по этому поводу. Примером может служить отмирание одной из тенденциозных постструктуралистских ветвей гуманитарной мысли, результатом которой стало превращение когда-то доминирующего дискурса в азбучный элемент распространенного медийного шарлатанства, в то время как более сильные ветви того же дискурса стали пусть и архаичной, но важной составляющей сегодняшней культурологической теории». Дочитав до этого места, научный человек вопросительно смотрит на друзей. «Ну-у-у, мне кажется, это ты чересчур, — неуверенно говорит его жена. — Мне кажется, это ты задеваешь ее чувства. Замени, может, "в то время как" на "однако"?»

...Например, продавщица зоомагазина услужливо предлагает разные сорта сена для прокорма морских свинок хмурому молодому покупателю: «Вам с лимонником, с ромашкой, с лавандой, с вербеной?..» Хмурый молодой покупатель поднимает взгляд от мобильника и изумленно спрашивает: «Я их что, по-вашему, на саше набиваю?»

...Например, молодой человек Т. отправляется на дачу к друзьям, большим любителям всего подлинно посконного и истинно домотканого. Из-за этой их приверженности дача располагается «в старых муромских лесах»: до ближайшего жилья девяносто километров, дровишки, вестимо, из лесу, у колодца смертным боем ругаются бабы в домотканых рубашках из магазина «Русский лен» на Арбате — решают, кому платить очередной счет за электричество. Лепота. Но в остальное-то время Т. нормальный менеджер среднего звена в сети московских ресторанов быстрого питания, и друзья у него тоже разные: есть попосконнее, а есть нормальные люди. И нормальных людей Т. с женой все время хотят обратить в свою домотканость: то туесок дикой земляники на работу принесут, то выложат в фейсбуки фотографию аиста, с ненавистью глядящего в объектив. Ну, и на дачу, конечно, зовут с большим упорством. И вот один слабый духом подчиненный Т., менеджер младшего звена в этой самой сети ресторанов быстрого питания, соглашается, садится в машину и приезжает с женою в этот домотканый рай. И им, реально, очень там хорошо: банька, водичка колодезная, каша из печи, комары такого размера, что их легко разглядеть с большого расстояния и сбить холостой пулей, так что они почти не беспокоят. Прекрасные выходные. Наступает вечер воскресенья, темнеет, пора домой — и тут у гостей не заводится машина. Сам Т. с женой ездят сюда исключительно на велосипедах, потому что в льняной рубашке даже и не потеешь. Т. пытается уговорить гостей на велосипедах возвращаться в Москву по глубокой проселочной ночи, он сам их проводит. Гости не в экстазе. Т. звонит приятелю в Москву, чтобы тот выехал машиной и забрал страдальцев. Приятель называет их «сосисками», но выезжает. Увы, через полчаса он звонит и говорит, что его машина намертво заглохла в темной канаве с колодезной водичкой. «Ты, главное, за нас не волнуйся, — говорит Т. спокойным-спокойным голосом. — Мы уже взяли две бутылки водки и выехали на велосипедах». «Сколько бутылок водки?» — уточняет приятель. «Две», — говорит Т. спокойным-спокойным голосом. «А вы сможете при этом педали крутить?» — недоверчиво интересуется приятель. «А нам же ее не пить дали, — отвечает Т. спокойным-спокойным голосом. — Нам ее дали, чтобы, когда появятся волки, облить этой водкой куртки, поджечь и отбиваться. Поджечь, значит, и отбиваться».

...Например, посреди людного парка очень запыхавшийся маленький мальчик в очках бросает на снег веревку от саночек и назидательно говорит с трудом уместившемуся на саночках папе: «В следующий раз не заключай со мной пари про бульдогов. Я лучше тебя все знаю про бульдогов. А ты опять проиграешь и будешь при всех людях ехать на детских санках, как дурак».

...Например, человек-бутерброд с рекламой компании по продаже недвижимости повторяет через каждые несколько секунд одну и ту же фразу, сначала тихо, себе под нос: «Кто не боится конца света...» — затем громко и зазывно: «Обращайтесь в лучшее московское агентство недвижимости!» Опять тихо, себе под нос: «Кто не боится конца света...» — затем громко и зазывно: «Обращайтесь в лучшее московское агентство недвижимости!» Произнося первую часть фразы, человек нервно прижимает руки к переднему щиту бутерброда, то есть к груди, произнося вторую — делает правой ногой шаг вбок и театрально распахивает объятия навстречу пешеходам.

...Например, журналистка, пытающая художника на открытии выставки: «Вот вы к нецензурной лексике как относитесь?» — «Равнодушно», — говорит художник. «Ну как же это, равнодушно?» — недовольно спрашивает журналистка. «Ну равнодушно», — говорит художник нервно. «Ну как же можно равнодушно относиться к нецензурной лексике?!» — спрашивает уже порядком возбужденная журналистка. «Слушайте, ну что за хуйню вы спрашиваете?» — говорит художник тоскливо.

...Например, дама, довольно говорящая спутнице: «Как же я люблю, когда кругом книжки, книжки, книжки и ни одного идиота!»
Если это было возможным, я бы на ней женилась право слово