"Неподвижно стоявший ведьмак не ответил. Рабочие, делая вид, будто трудятся, перешептываясь, наблюдали за ними.

- Ты так и пышешь ненавистью, - поморщился Истредд. - В чем дело, спрашиваю? Ты решился? Где Йенна? Надеюсь...

- Не слишком надейся, Истредд.

- Ого, - сказал чародей. - Что-то я слышу в твоем голосе. Верно ли я тебя понимаю?

- И что же ты такое понимаешь?

Истредд упер руку в бедро и вызывающе взглянул на ведьмака.

- Не будем обманывать друг друга, Геральт. Ты меня ненавидишь, я тебя тоже. Ты оскорбил меня, сказал об Йеннифэр... сам знаешь что. Я ответил таким же оскорблением. Ты мешаешь мне, я мешаю тебе. Покончим с этим как мужчины. Другого решения я не вижу. За этим ты пришел, верно?

- Да, - ответил Геральт, потирая лоб. - Ты прав, Истредд. За этим.

Несомненно.

- И правильно сделал. Так продолжаться не может. Только сегодня я узнал, что уже несколько лет Йенна мотается между нами, как тряпичный мячик. То она со мной, то с тобой. Бежит от меня, чтобы найти тебя, и наоборот. Другие, с которыми она бывает в промежутках, в расчет не идут.

Важны только мы двое. Так дольше продолжаться не может. Нас двое. Остаться должен один.

- Да, - повторил Геральт, не отнимая руки ото лба. - Да... Ты прав.

- В своей самонадеянности, - продолжал чародей, - мы думали, будто Йеннифэр не колеблясь выберет лучшего. Кто он будет, ни ты, ни я не сомневались. Дошло до того, что мы, словно мальчишки, начали похваляться ее расположением, не больше, чем те мальчишки, понимая, чем было это расположение, что оно означало. Полагаю, ты, как и я, обдумал все и понял, как сильно мы ошибались. Йенна, Геральт, вовсе не намерена выбирать между нами, даже если мы примем ее выбор. Что ж, придется нам проделать это за нее. Я не собираюсь делить Йенну ни с кем, а то, что ты пришел, говорит то же и о тебе. Мы знаем ее, Геральт, слишком хорошо. Пока нас двое, ни один не может быть в ней уверен. Остаться должен один. Ты это понял, правда?

- Правда, - сказал ведьмак, с трудом шевеля помертвевшими губами. - Правда - это осколок льда...

- Что? - не понял Истредд.

- Ничего.

- Что с тобой? Ты болен или пьян? А может, набрался ведьмачьего пойла?

- Со мной все в порядке. Просто что-то... что-то попало в глаз.

Остаться, Истредд, должен один. Да, за этим я и пришел. Конечно.

. Честно, лицом к лицу. Ты - ведьмак, это уравнивает шансы. Ну решай, где и когда.

Геральт подумал. И решился.

- Та площадка... - указал он рукой. - Я там проходил.

- Знаю. Там колодец, называется Зеленый Ключ.

- Значит, колодец. Да, у колодца... Завтра, через два часа после восхода солнца.

- Договорились. Приду вовремя.

Они стояли неподвижно, не глядя друг на друга. Наконец чародей что-то буркнул себе под нос, пнул комок глины и разбил его ударом мыска.

- Геральт?

- Что?

- Ты не чувствуешь себя немного глупо?

- Чувствую, - нехотя признался ведьмак.

- Мне полегчало, - буркнул Истредд. - Потому что я, например, чувствую себя последним кретином. Никогда не предполагал, что стану биться с ведьмаками не на жизнь, а на смерть из-за женщины.

- Я знаю, как ты себя чувствуешь, Истредд.

- Ну что ж... - Чародей вымученно улыбнулся, - Коль до этого дошло, коль я решился на шаг, столь противный моей натуре, значит... так надо.

- Знаю, Истредд.

- Конечно, ты знаешь также, что оставшийся в живых должен будет немедленно бежать и спрятаться от Йенны на краю света.

- Знаю.

- И, конечно, рассчитываешь на то, что когда она остынет, к ней можно будет вернуться?

- Конечно.

- Ну значит, все в порядке. - Чародей сделал такое движение, словно хотел повернуться, но после минутного колебания протянул ему руку. - До завтра, Геральт.

- До завтра. - Ведьмак пожал протянутую руку. - До утра, Истредд.





- Пришел, ведьмак. - Истредд подставил пустельге руку в перчатке, нежно и осторожно посадил птицу на навес над колодцем.

- Пришел, Истредд.

- Не думал. Полагал - выедешь.

- Не выехал.

Чародей свободно и громко рассмеялся, откину голову назад.

- Она хотела нас... хотела нас спасти, - сказал он. - Обоих. Ничего не получилось, Геральт. Скрестим мечи. Остаться должен один.

- Ты намерен драться мечом?

- Тебя это удивляет? Но ведь и ты намерен драться мечом. Давай!

- Почему, Истредд? Почему мечом, а не магией?

Чародей побледнел, нервно дрогнули губы.

- Давай, говорю! - крикнул он. - Не время задавать вопросы. Время вопросов миновало! Наступило время действий!

- Я хочу знать, - медленно сказал Геральт. - Я хочу знать, почему мечом. Хочу знать, как и зачем оказалась у тебя черная пустельга. Я имею право знать. Имею право на... правду, Истредд.

- Правду? - горько повторил чародей. - Ну что ж, может, и имеешь. Да, может, имеешь. Наши права равны. Пустельга, говоришь? Прилетела на заре, мокрая от дождя. Принесла письмо. Коротенькое, я его знаю на память, "Прощай, Валь. Прости. Есть дары, которых нельзя принимать, а во мне нет ничего, чем бы я могла отблагодарить. И это правда, Валь. Правда - осколок льда". Ну, Геральт? Я удовлетворил тебя? Ты воспользовался своим правом?

Ведьмак медленно кивнул.

- Хорошо, - сказал Истредд. - Теперь я воспользуюсь своим. Потому что не принимаю во внимание этого письма. Я не могу без нее... Предпочитаю уж... Приступим, черт побери!

Он сгорбился и выхватил меч быстрым, ловким движением,

свидетельствующим о навыке. Пустельга заскрежетала.

Ведьмак стоял неподвижно, опустив руки.

- Чего ждешь? - крикнул чародей.

Геральт медленно поднял голову, некоторое время глядел на него, потом развернулся на каблуках.

- Нет, Истредд, - сказал он тихо. - Прощай.

- Что это значит, черт побери?

- Истредд, - бросил Геральт через плечо, остановившись. - Не впутывай в свои дела других. Если иначе не можешь, повесься в конюшне на вожжах.

- Геральт! - крикнул чародей, и голос у него вдруг надломился и резанул уши фальшивой злой нотой. - Я не откажусь! Она не убежит от меня!

Я поеду за ней в Венгерберг, поеду за ней на край света, я найду ее! Я не откажусь от нее никогда! Знай об этом!

- Прощай, Истредд.

Он отошел в переулок, ни разу не обернувшись. Шел, не обращая

внимания на людей, прытко уступающих ему дорогу, на поспешно

захлопывающиеся двери и ставни. Он не замечал никого и ничего.

Он думал о письме, которое ожидает его в корчме.

Пошел быстрее. Знал, что в изголовье кровати ожидает мокрая от дождя черная пустельга, держащая в кривом клюве письмо. Он хотел как можно скорее прочесть его.

Хотя знал содержание."

Анджей Сапковский.